Незадолго до мвйских праздников в Алматы прошла ежегодная конференция Fitch Ratings по Казахстану. По оценке аналитиков агентства, слабое качество активов казахстанских банков является одной из основных причин неустойчивости экономики, но ответа на вопрос, как решать эту проблему, не прозвучало.

Конференция Fitch Ratings в Казахстане проходит ежегодно, но на этот раз бросилось в глаза, во-первых, снижение числа ее участников и, во-вторых,   отсутствие на большинстве сессий представителей Национального банка РК. Если в первой сессии еще принимал участие директор департамента финансовой стабильности и рисков Нацбанка Сабит Хакимжанов, то сессия, посвященная банковскому сектору, прошла без участия представителей регулятора.

Рисков больше, чем стабильности

Первая сессия конференции была посвящена  макроэкономике. Ее тему оптимистично сформулировали как «Казахстан: высокая устойчивость и новые вызовы». Однако, судя по докладам, оптимизма у спикеров не так уж и много, а «вызовы» можно лишь с большой натяжкой назвать новыми.

Первым с докладом выступил Сабит Хакимжанов, рассказав о ситуации с курсом тенге по отношению к доллару. По его словам, Национальному банку РК удалось стабилизировать тенге в приемлемом коридоре, но  в целом говорить о стабильном курсе  сегодня не приходится, так как он полностью зависит от цен на нефть.

Говоря об инфляции, г-н Хакимжанов сказал, что в текущем году она выросла, и одной из причин он назвал рост цен на продовольственные товары. Из положительного спикер отметил снижение цен на услуги. «Это совершенно необычная ситуация», — заметил докладчик.

Однако в целом на инфляцию этот факт не окажет большого влияния. Дело в том, что снижение цен на услуги, которые являются государственной монополией, это, по сути, отложенный драйвер инфляции — рано или поздно их стоимость придется поднять.

Нефть контролирует жизнь в Казахстане

Fitch Ratings прогнозирует замедление роста экономики Казахстана до 3,2% в 2020 году из-за снижения объема добычи нефти. Об этом в своем выступлении сказала директор аналитической группы по суверенным рейтингам Fitch Rating Марина Стефани.

По ее словам, банковский сектор слаб, и восстановление идет медленно: «В розничном секторе кредитование было ограничено высокой волатильностью. Уровень долларизации в стране еще очень высокий, как и ожидания девальвации. Я думаю, что этот вопрос сразу не решится. Курс тенге снизился больше, чем курсы национальных валют в других странах, из-за политики плавающего курса».  

Внешний долг Казахстана выше, чем в других странах, и он растет с 2015 года. При этом 60% в нем — это займы компаний, что увеличивает риски обслуживания внешнего долга.

Обратила спикер внимание и на инфляционные риски, которые остаются высокими. «Если посмотреть на ключевую инфляцию, связанную с нефтью, то это достаточно высокий показатель — 7%. Так что риск инфляции довольно высокий», — отметила Марина Стефани.

Она так же напомнила, что зависимость Казахстана от нефти как от товара очень высока.  «Показатели 2018 года улучшались за счет повышения добычи нефти. Если посмотреть на долю экспорта нефти, она представляет 60% всего экспорта товаров и 50% в составе всех текущих операций», — сказала эксперт.

Другой ключевой вызов — это слабость банковского сектора: были реструктуризации в этом секторе, вливание капиталов, удаление проблемных активов, закрытие банков. В итоге рейтинг банковского сектора находится на уровне В, что ниже суверенного рейтинга. И восстановление идет медленно.

Еще один риск — фискальная политика властей. «В 2019 году, как нам кажется, происходят сдвиги в фискальной политике, принимаются меры, которые были объявлены бывшим президентом Назарбаевым в феврале, — о том, что будут расти социальные расходы из Национального фонда, траты на инфраструктурные проекты и, возможно, больше трансфертов из нефтяного фонда. Кажется, что происходит отклонение от фискальных правил, которые были приняты в конце 2016 года. Тогда была цель снизить трансферты из Национального фонда, уменьшить нефтяной фискальный дефицит. Так что сейчас в этой сфере мы видим ухудшение ситуации», — заметила Марина Стефани.

Транзит власти вызывает вопросы

В ходе дискуссии, развернувшейся после выступления основных докладчиков, о своем видении ситуации в Казахстане рассказал директор казахстанского представительства Азиатского банка развития Джованни Капанелли:

«Помимо тех рисков в макроэкономике, о которых говорили мои коллеги в своих докладах, думаю, стоит добавить местные экономические и политические факторы. Я имею в виду прежде всего транзит власти. Я как иностранец, как физическое лицо, считаю, что процесс передачи власти тщательно продуман. Но как будет бизнес на него реагировать?.. Внешние риски связаны с геополитическими войнами за сырье, прежде всего, между США и Китаем, что естественно будет сказываться на Казахстане. Так же есть риск, связанный с санкциями против России, и Казахстану необходимы механизмы, чтобы эти санкции не проецировались на него».

Говоря о перспективах роста для несырьевого и агропромышленного секторов, г-н Капанелли, ссылаясь на презентацию Марины Стефани, напомнил, что лишь 3,4% в ВВП Казахстана занимает аграрный сектор. В Азиатском банке развития эта цифра в пределах 3,5%.

«Экономика Казахстана прошла недостаточно по пути реструктуризации и трансформации, чтобы преодолеть неэффективность сельского хозяйства и сектора услуг. Такая малоэффективная экономика должна измениться. В прошлом правительство предпринимало попытки развития индустрии и сельского хозяйства, но, судя по цифрам в отчетах, эффективность этих программ оказалась невысокой. Надеюсь, что новые меры смогут изменить ситуацию», — поделился своими оценками и надеждами г-н Капанелли.

Спикер надеется, что правительство сможет создать условия для развития частного сектора, снижая роль государственных предприятий и компаний, которые контролируются государством. «Я надеюсь, что будут предприняты меры по повышению доли сельского хозяйства в экономике. Тем более что у Казахстана в этом направлении есть огромный потенциал, и советские времена  тому подтверждение», — резюмировал г-н Капанелли.

От нефти — к заводам и экспорту товаров

Оценить госпрограмму структурных реформ в Казахстане модератор попросил ведущего регионального экономиста ЕБРР Ханца Хольцхакера, который предложил «быть реалистами».

«Что означает диверсификация в казахстанском контексте? И почему я говорю, что нужно быть реалистами? Потому что, если посмотреть на инвестиции в основной капитал в этом году, то в основном они шли в добывающую промышленность. Скорее всего диверсификация не означает, что Казахстан отойдет от нефти. Есть теория экономической сложности, которая гласит, что нужно диверсифицировать потенциал, которым вы обладаете. В Казахстане диверсификация означает идти в развитие перерабатывающих заводов, чтобы начать экспортировать готовые продукты».

Спикер считает, что важно «сделать экономику более эффективной, включая нефтегазовый сектор, чтобы повысить доходы населения и темпы развития экономики в сфере услуг». Прогресс должен быть, по его мнению,  и в таких областях как развитие человеческого капитала и привлечение прямых иностранных инвестиций.

Подводные камни госбюджета

Оценку прозрачности и эффективности государственного бюджета, а также взаимодействию монетарной и фискальной политики дал и. о. председателя правления Halyk Finance Мурат Темирханов. Он предложил включить в бюджет поступления и расходы Национального фонда и квазигоскомпаний. По его мнению, это позволит видеть «правильную» картину происходящего в стране.

«Сейчас нефть упала — у нас дефицит. Нефть выросла — у нас профицит, накапливается Национальный фонд. Это очень важно, но никак наше правительство до этого не доходит. Самое ключевое — нужно в консолидированный бюджет, который утверждается парламентом, включать Национальный фонд. Тогда будет более правильная картина. Парламентариям и общественности будет видно, как мы двигаемся», — отметил г-н Темирханов.

Помимо общего дефицита он считает важным отслеживать ненефтяной дефицит, так как кроме Национального фонда РК есть другие фонды, которые тоже нужно включать в консолидированный бюджет. И прежде всего это ЕНПФ.

«300 млрд идет от ЕНПФ — это уже не инвестиции на коммерческой основе, это уже решение правительства, которое финансирует какую-то программу, что является рефинансированием затрат правительства. Есть еще фонд социального страхования, из него было, например, использовано 60 млрд для финансирования закупа зерна пару лет назад», — напомнил спикер.

Другая часть, которая не включается, но напрямую влияет на дефицит, это операции Национального банка РК, который на восстановление банковской системы потратил огромные деньги. Это тоже государственные затраты, но их невключение «искажает реалистичность бюджета», отметил эксперт, точно также как расходы квазигосударственных структур — «Самрук Казыны»,  «КазАгро» и других.

«Включение всех этих неучтенных составляющих в консолидированный бюджет дало бы толчок развитию. В отличии от других инструментов, этот не требует больших инвестиций. Простая реформа в этом плане даст хороший эффект», — заметил спикер.

Но этим проблемы бюджета не ограничиваются. Из «бюджета много финансируют по ставкам ниже рыночных цен, под низкие проценты», сказал Мурат Темирханов, отметив, что в нормальных условиях разница между нулевой процентной ставкой и 5% должна отражаться как расходы бюджета.  Сейчас, по его словам, такой информации нет, поэтому определить сколько потрачено государственных денег за счет такого субсидирования из бюджета нельзя.

В качестве примера спикер привел субсидирование сельского хозяйства: «Если все недополученные налоги, все процентные ставки объединить, то окажется, что субсидии там большие, а результатов нет».

Затем он вновь вернулся к Национальному банку, а именно к тому, как взаимодействует главный банк страны с бюджетом. По его словам, картина плачевная: «Трансферты очень сильно влияют на наличие денег в экономике, но раньше не было нормальной согласованности. Плохое взаимодействие было по поводу выпуска облигаций Минфина. А для финансового сектора крайне важна прямая доходность, чтобы делать ставки на краткосрочные и долгосрочные кредиты».

Еще важный момент — влияние исполнительных органов на политику Нацбанка. «Очень беспокоит, когда Национальный банк запускает печатный станок для спасения банков. Если посмотреть на то, как спасали «Казком"-БТА, то там использовался классический подход, на спасение шли деньги из бюджета. И это было правильно», — считает спикер.

По его словам, Нацбанк должен финансировать только как последняя инстанция какие-то краткосрочные вещи и под особые условия. «Но финансировать фактические затраты правительства по спасению банка «Астана»… такого в принципе не должно быть», — считает спикер.

 «В 2017 году было выдано 650 млрд долгосрочных кредитов под ставку 4%. А в этом Национальнй банк РК сам участвовал в спасении «Цеснабанка». Но все должно идти через бюджет, финансироваться за счет налогов, а не за счет печатного станка. А так все это повлияло на курс и в целом на экономику», — отметил Мурат Темирханов.

За все «провалы» регулятора пришлось отдуваться на конференции Сабиту Хакимжанову, который порой не сразу находил нужные слова, чтобы оправдания звучали убедительно.

«У Национального банка есть мандат по обеспечению ценовой стабильности властей и не всегда они (операции) отражаются правильно в статистике национальных счетов. Но очень часто Национальный банк вынужден использовать эти инструменты для реализации этих мандатов, - медленно,  осторожно подбирая слова, объяснял спикер,  - потому что ту роль, которую должны выполнять фискальные органы или решения по принятию фискальных расходов не могут быть приняты достаточно открыто и быстро через парламент. В этом случае приходиться принимать такого рода решения. Те операции, которые происходили с «Цесной», их можно, наверное, назваться квазифискальными — все риски падали на счета правительства. И правительство, по сути, стало посредником между теми инвестициями, которые Нацбанк сделал Фонду финансовой устойчивости. Счет находится на консолидированных счетах правительства за пределами системы Национального банка».

Затем представитель Национального банка РК рассказал про процесс формирования кривой доходности с помощью инструментов денежно-кредитной политики, пообещал, что Нацбанк будет следить, чтобы инфляция не уходила выше коридора. «Для того, чтобы у нас сформировался эффективный рынок, который строится в зависимости от кривой доходности, нам нужно сокращать объемы субсидированного кредитования. Если эти объемы станут слишком большими, то механизмы кредитной политики перестают работать, а начинают работать методы плановой экономики».

Объемы субсидирования в Казахстане, по его словам, остаются сравнительно небольшими. «Правительство выбирает отрасли для субсидирования, которые оно считает перспективными в процессе диверсификации экономики. А будет ли эта стратегия успешной, покажет время», — резюмировал Мурат Темирханов.

О финансовой грамотности банкиров, санкциях и курсе тенге

Традиционно в конце панельной дискуссии спикеры отвечали на вопросы из зала. Одним из первых прозвучал вопрос о неплатежеспособности МСБ.

На него взялся ответить Джованни Капанелли: «В АБР мы рассматривали этот вопрос. Доступ к финансам — это основное ограничение. Мы думаем над тем, как создать гарантийную программу совместно с министерствами и ведомствами, чтобы заполнить эту брешь».

Неожиданно, отвечая на этот вопрос, спикер затронул вопрос финансовой грамотности и не только предпринимателей: «Вопрос финансовой грамотности является крайне важным, он касается как предпринимателей, так и самих банков. Когда мы направились в регионы, пообщались с экспертами банков, которые заполняют формы для кредитов, то выяснили, что они не знают как оценить риски МСБ и венчурные проекты, поэтому местные предприниматели не могут получить кредиты, хотя у них есть на это право. Финансовая грамотность является большой проблемой, которая требует решения».

Интересная дискуссия получилась при обсуждении вопроса о том, как Евразийский союз будут влиять на будущее экономики Казахстана, учитывая санкции, которые действуют в отношении России. Автор вопроса высказал опасение, что уже не цены на нефть, а западные санкции в отношении России влияют на курс тенге. Однако эксперты не видят прямого влияния.

Так, например, Ханс Хольцхакер заметил, что ожидание влияния санкций на обменный курс тенге является завышенным: «Если мы посмотрим на корреляцию с ценой на нефть в среднесрочной перспективе, то она более важна». По его мнению, на ослабление курса тенге больше повлиял отток капитала из Казахстана. А еще ослабление тенге, несмотря на повышения цен на нефть, было связано с меньшей поддержкой из Национального фонда в 2018 году. И тем не менее, он считает, что в целом санкции против России окажут свое воздействие, но «я бы не стал завышать это влияние на Казахстан».

При этом г-н Хольцхакер высказал любопытную вещь: «Санкции никак не связаны с Казахстаном, но тем не менее мне кажется, что его правительству стоит обсудить этот вопрос и попросить некоторую компенсацию от США и ЕС, чтобы получить больший доступ к рынку, который несколько ограничен сегодня из-за санкций против России».

С ним согласна и Марина Стефани: «Россия является важным рынком для Казахстана, как и Казахстан для России. И влияние на обменный курс происходит, но мне кажется, что корреляция между рублем и тенге связана с торговлей и фактом девальвационных ожиданий, которые укоренились в нашей голове». Паническое движение на рынке, по ее словам, эксперты наблюдали в прошлом году, когда тенге упал после девальвации рубля, и Национальный банк РК вынужден был вмешаться, потратив 25 миллионов долларов, чтобы прекратить волатильность.

«Тенге кажется слабее рубля, и НБРК вмешивается, чтобы удержать тенге на дешевом уровне, поддерживая таким образом кредитоспособность нефтяного сектора», - считает Марина Стефани.

Сейчас тенге дешевый, и его курс идет совместно с рублем, несмотря на цену на нефть. «Сегодня корреляция выше между тенге и рублем. Это поднимает вопрос устойчивости, и НБРК согласовывает свою денежно-кредитную политику с Россией. Но нужно сделать шаг назад и посмотреть шире. Если у Казахстана есть готовность удержать конкурентоспособность тенге по отношении к рублю, то тогда необходим пересмотр монетарной и бюджетной политики», — резюмировала Марина Стефани.

Корпоративный сектор — полет нормальный

Обзор корпоративного рынка Казахстана вызвал наименьший интерес со стороны участников конференции. Было впечатление, что в этой сфере у Казахстана нет проблем. Особенно порадовал финансовый директор «Казахтелекома» Асхат Узбеков. Наводящие вопросы модератора не смогли сбить его с намеченного курса: у монополиста по оказанию телекоммуникационных услуг все хорошо.

В 2018 году АО «Казахтелеком» заработало на валютном рынке около Т10 млрд, сообщил Асхат Узбеков. «В прошлом году мы неплохо сыграли на непрофильном для себя валютном рынке и получили положительную разницу в Т10 млрд», — заявил он.

ЕБИТДА компании за 2018 год выросла, по его словам, на 5%. Основным драйвером роста компании был государственный сектор. Для физических же лиц тарифы не изменились. При этом рынок телекоммуникаций, по его данным, вырос на 2,5%.

«Доля компании на рынке уже сейчас превышает 60%», — отметил модератор дискуссии, в которой участвовал Узбеков, старший директор, глава отдела корпораций Россия/СНГ Fitch Николай Лукашевич.

По данным Узбекова, после закрытия сделки по Tele2, которая состоится «в ближайшее время», покупки «Казахтелеком» закончатся, так как доля компании на рынке и так высокая.

Единственной ложкой дегтя в большой бочке меда он признал  не всегда достойное качество услуг монополиста, но это, судя по всему, меньше всего ему интересно. А между тем буквально на прошлой неделе абоненты Tele2  узнали об очередном повышении стоимости тарифов.

Что касается нефтяного сектора, то там тоже все хорошо. Нефть качают, и в ближайшее время никакие электромобили не станут этому препятствием. По оценке экспертов, в ближайшие двадцать лет нефть будет востребована, так что в Казахстане могут только немного расстроиться из-за недостаточно высокой цены на нее. 

О ситуации в банковском секторе Казахстана читайте Fitch-2019: о кризисе плохих активов