Кибератаки могут проводиться не только «для подрыва банков, баз данных или энергосетей», но и для «ослабления нитей, на которых держится сама демократия». Западные эксперты говорят о наступлении "новой эры войны", в которой используется новое - идеальное оружие.
«Многие годы политические лидеры, например, бывший министр обороны США Леон Панетта, предупреждали об угрозе «цифрового Пёрл-Харбора», — пишет американский политолог Джозеф С. Най - младший в своей статье Is Cyber the Perfect Weapon? («Кибероружие — это идеальное оружие?»), опубликованной на сайте Project-syndicate.
Да, пока «ещё никто не был убит кибероружием». Но реальной угрозой могут стать «конфликты в серой зоне враждебности, которая находится ниже радаров традиционных войн».
Идеальное оружие автократов
Автор, бывший помощник министра обороны США и бывший председатель Национального разведывательного совета США, профессор Гарвардского университета, напоминает о том, как в мире стали использовать кибероружие.
«В 2013 году начальник российского Генштаба Валерий Герасимов описывал доктрину гибридной войны, которая сочетает традиционное оружие, экономическое принуждение, информационные операции и кибератаки. Использование информации с целью посеять беспорядки и раздоры в стане врага было распространенной практикой и в период Холодной войны. «Новинкой является не базовая модель, а высокая скорость и низкая стоимость распространения дезинформации. Электроны быстрее, дешевле, безопасней, и их легче отрицать, чем шпионов, которые таскают с собой сумки, полные денег и секретов. Если президент России Владимир Путин считает, что его страна продолжает вести борьбу с США, но от применения масштабной силы его удерживает угроза ядерной войны, тогда, наверное, кибероружие является для него «идеальным оружием».
В качестве примера автор приводит кибервмешательство России в президентские выборы в США, которое назвал «инновационным».
«Российские разведывательные агентства не просто взломали электронную почту Национального комитета Демократической партии и распространили полученные данные через Wikileaks и другие платформы с целью повлиять на американскую новостную повестку; они ещё и воспользовались американскими социальными сетями для распространения фейковых новостей и разжигания розни между оппозиционными группами американцев. Взлом почты был нелегальным, а вот использование социальных сетей с целью посеять беспорядки таковым не является. Гениальность российских инноваций в этой информационной войне в том, что они сочетали существующие технологий с возможностью отрицания ответственности, поскольку находились чуть ниже порога откровенной атаки».
Но не только в США пытаются найти ответ на появление и агрессивное использование авторитарными странами кибероружия. Министр обороны Великобритании Гэвин Уильямсон, например, не так давно заявлял о том, что страна вступила в «новую эру войны». Россия, по его словам, «подрывает установленные правила, подрывает демократию, разрушает жизнедеятельность стран, атакуя критическую инфраструктуру и стремясь получить информацию о вооружениях».
«Такие государства, как Россия, Иран и Северная Корея, выступают в авангарде в сфере применения кибератак против западных целей. Преимущества таких нападений очевидны: их можно проводить скрытно, они компенсируют отсутствие паритета с США в рамках обычных вооружений, они наносят широкомасштабный ущерб, применение кибератак легко отрицать. И их цель — посеять хаос в умах, дестабилизировать демократию», — писал в свое время The Hill.
Казахстанский Firewall
Казахстан в этом смысле не является исключением. Хотя, возможно, говорить об использовании именно кибероружия в этой стране еще рановато.
Оценить ситуацию мы попросили политолога Данила Бектурганова.
По его словам, в Казахстане «у всех на слуху последние события — блокировки в вечернее время доступа к соцсетям, блокировка доступа к новостному порталу «Ратель», а до этого — массированная атака на него, которая продолжалась полгода». Но эти приемы власти использовали и раньше против неугодных СМИ и блогеров.
«Блокировка портала «Республика» и других ресурсов в рамках дела о «едином СМИ «Республика», блокировка «Живого Журнала», история с «КУБом», да много чего было. Но, если задуматься, то все эти примеры не случайны — они в тренде общественного развития страны», - считает Бектурганов.
По его мнению, «в странах, вроде Казахстана, власть, истребив оппозицию, принимается за истребление любого инакомыслия вообще. А использование для этих целей тех возможностей, которые дают новые технологии, не дань моде — это предельно прагматичное решение добиться лучших результатов с наименьшими затратами и рисками».
«Взять те же блокировки соцсетей. Какой от них эффект? Для властей, санкционирующих эти блокировки, эффект очевиден — на митинги протеста выходят не тысячи, а едва-едва десятки людей, которых легко рассеять и «упаковать». А теперь посчитайте, сколько нужно ресурсов — человеческих, финансовых, какие будут политические риски, если придется разгонять тысячный митинг? А если, не дай Бог, разгон обернется беспорядками? И сколько нужно затратить, чтобы настроить программу, которая в определенное время заблокировала доступ к интернет-ресурсам? Несопоставимо, не правда ли?»
Что же касается политических рисков, то для властей, блокирующих те или иные ресурсы в Сети, это, считает политолог, не является важным.
«Внутреннее поле полностью зачищено, а внешнее воздействие минимально. Кто протестует против блокировок в интернете в Казахстане, кроме правозащитников? Да никто. Смирились. А почему? Потому что научены. Как раз историями про блокировку и закрытие портала «Республика», про сайты «Zonakz», «КУБ»… Власти невербально распространяют посыл — протестуй или не протестуй, ничего не изменится, но проблемы для протестующего будут».
Бектурганов напомним также, что казахские власти даже закон поставили «под ружье». Ужесточается законодательная база: например,«появилось требование к обязательной регистрации устройства помимо регистрации сим-карты». Появились спецподразделения по борьбе с киберпреступностью.
«Нужная это работа? Бесспорно. Вообразите, какой наступит ад, если кто-нибудь «снесет», к примеру, базу данных ЦОНов (Центры обслуживания населения, через которые казахстанцы получают госуслуги — ред.). При угрозе совершения преступлений в киберпространстве, наличие инструментов для их пресечения представляется обязательным».
Но в Казахстане «эти инструменты применяются не только в правоохранительных целях, но и в политических», поэтому «интернет-ресурсы всегда будут находиться под угрозой блокировки и уничтожения». А вот ситуация с социальными сетями, которые показали свои возможности для коммуникации в случае протестных выступлений, несколько иная. С такими мировыми сервисами, как «Фейсбук», «Твиттер», «Гугл», «Телеграмм», имеющими большое политическое влияние, власти конфликтовать не стали, а выход нашли по «китайскому варианту» — создании брандмауэров (или Firewall), замедляющих или совсем прекращающих доступы к соцсетям в какие-то периоды времени.
Является ли это кибервойной?
Так или иначе, это новый способ борьбы с инакомыслием. Беда в том, что создается опасный прецедент — можно довоеваться до полного отключения социальных сетей. «На пользу ли это будет стране? Очень сомневаюсь», — резюмировал Данил Бектурганов.
Арсен Ниг.
К кибервойне подготовка шла еще 7-8 лет назад. Уже тогда были опробованы атаки как на ведущих корпораций мира, так и на российские банки., а также особо заметные независимые медиа-ресурсы, такие, как "Республика". Задачей была проверка готовности не работающих на государства программистов и сисадминов противостоять киберугрозам. По итогам и в США и в России сделали свои выводы. Но преуспела в этом именно Москва, так как в отличии от американцев этими вопросами занималась не спецслужба, а частная структура, хотя и под надзором спецов.