Статья «The G20’s Role Reversals», перевод которой с английского мы предлагаем читателям, была опубликована на сайте Project Syndicate накануне саммита G20, состоявшегося в Гамбурге 7-9 июня 2017 года. Но хотя мнения, представленные в ней, отражают предварительные оценки ситуации, они не потеряли  актуальности и после саммита.

…Список насущных мировых проблем, с которыми приходится бороться странам G20, растет с каждым годом. Однако в этом году те самые страны, которые некогда предлагали их эффективные решения, похоже, сами стали главным вызовом мировому порядку.

С самого основания «большой двадцатки» в 1999 году США и Китай в целом с успехом поддерживали стабильность в глобальном сообществе, даже когда другие члены организации находились в кризисе. И все эти годы обе страны демонстрировали стабильный рост и справлялись с экономическими катаклизмами лучше других. Таким образом, саммит G20 стал площадкой, где США и Китай имели возможность продемонстрировать свою силу, помогая другим.

В этом году, однако, на саммите «двадцатки» в немецком Гамбурге роли, похоже, поменялись. США с лидером в лице Трампа утратили аппетит (а, возможно, и способности) к мировому лидерству, а Китаю приходится справляться со все растущими угрозами экономическому росту и стабильности. Евросоюз же, напротив, впервые с 2008 года испытывает сейчас период восстановления. И результаты последних выборов в Нидерландах, Великобритании и Франции показывают, что популизм Европе не угрожает, по крайней мере на данный момент.

Все это, безусловно, серьезно повысило уверенность европейцев в себе, что отразилось в подписании соглашения о свободной торговле с Японией и первой с момента заключения ядерного договора 2015 года крупной инвестиции в Иран французским энергетическим гигантом Total. И хотя сделки, несомненно, должны вызвать раздражение Трампа, сегодня он возглавляет самую непопулярную и хаотично управляющую процессами американскую администрацию на нашей памяти.

Неудивительно, что его каждодневные проявления инфантильной агрессивности нашли отражение в дипломатии. На первой международной конференции, которую он посетил (майский саммит G7 на Сицилии) Трамп оттолкнул другого руководителя государства, чтобы оказаться на первом плане групповой фотографии и заявил, что немцы «очень плохие» (“very bad”).

Китай пытается извлечь преимущества из снижения престижа США на международной арене и предпринимает активные действия, прежде всего, преподнося себя в качестве защитника принципа многосторонних отношений и Парижского соглашения по климату, из которого Трамп вышел вместе с Америкой. Однако эти действия затрудняются экономическими проблемами Китая, прежде всего, растущим долгом, как корпоративным, так и местных властей. И поведение Китая на международной арене, хотя и, безусловно, намного менее грубое, чем выходки Трампа, заставляет остальных членов G20 задуматься, насколько Китаю можно доверять в качестве мирового лидера.

Для Дэни Родрика из Гарвардского университета предстоящий саммит обещает «быть наиболее интересным за последние годы», во многом потому, что «Трамп, угрожающий принципу многосторонних отношений и международному сотрудничеству с выпестованным пренебрежением, впервые станет его участником».

Нина Хрущева из частного нью-йоркского исследовательского университета New School, считает, что, прежде всего, всеобщее внимание будет устремлено на первую встречу Трампа с «его российским коллегой по цеху и «сильной рукой» Владимиром Путиным». Эта интермедия, несомненно, надолго впишет гамбургский саммит в историю как «самую напряженную встречу «двадцатки», считает принстонский историк Гарольд Джеймс. Однако, говорит Хрущева, принимая во внимание, что предполагаемое вмешательство Путина в президентские выборы США «негативно сказалось на авторитете американского президента» и «непредсказуемое поведение Трампа отрицательно повлияло на позицию Путина, и так ослабленную его собственными провалами в экономическом управлении», оба президента, возможно, «будут вскоре сожалеть, что связались друг с другом».

Это же относится и к «угрозе усиления протекционизма в торговле», которая, как ожидает Родрик, будет «на уме всех участников саммита в Гамбурге (кроме Трампа, конечно)». Мировые лидеры также вынуждены сражаться с многочисленными назревающими глобальными рисками, среди которых, как отмечает экономист Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, возможность нового замедления мирового роста и различные геополитические кризисы, как, например, «военное противостояние между США и Северной Кореей» или «торговая война между США и Китаем».

Более того, отмечает Стивен Роуч из Йельского университета, «несмотря на незначительное укрепление мирового экономического роста, инфляция в развитых странах, скорее всего, будет немногим менее 2% в 2017-2018 гг.». Но если развитые экономики не будут достигать целей по инфляции, предупреждает Рубини, процентные ставки, вероятно, останутся низкими и у банков «не будет эффективных возможностей для маневра», когда наступит очередной кризис.

Либеральных демократов просят не беспокоиться

Перед приездом в Гамбург Трамп посетил Польшу, где ему был оказан сверхрадушный прием со стороны правительства – консервативной партии «Закон и справедливость». Для Славомира Сераковского из Варшавского института перспективных исследований решение Трампа заехать в Польшу было вовсе «не случайным». Трамп отложил поездку в Великобританию, «где он был бы встречен волной протестов», однако в Польше его гостеприимно встретили сторонники, которых правящая партия собрала из 300 парламентских округов. Сераковский отмечает, что это должно было продемонстрировать, что Трамп и глава правящей партии Ярослав Качиньский – всеми любимые лидеры с большой армией сторонников, а вовсе не изолированные, глубоко не популярные политические фигуры».

Безусловно, Трампу и Качиньскому не удалось обмануть никого, кроме своих самых упертых фанатов. Ги Верхофстадт, бывший премьер-министр Бельгии, который руководит партией «Альянс либералов и демократов за Европу» в Европарламенте, приводит исследование Pew Research Center, которое демонстрирует, что Трамп с недоверием относится «к большинству стран» и что он «уже нанес серьезный ущерб репутации США». Однако Трамп не ставит целью заставить всю Европу полюбить себя. Скорее, он хочет объединиться с европейскими нелиберальными политиками, чтобы «усилить внутренние противоречия Евросоюза, настраивая его восточный блок против западных членов». В этом смысле у Трампа много общего с Путиным, который «уже давно мечтает разрушить ЕС путем дестабилизации стран на его восточной границе», пишет Верхофстадт. В последние годы, как отмечает гарвардский исследователь Джозеф Най, «агрессия России против Украины и Грузии напомнила европейцам об опасностях, исходящих от их большого соседа».

Считается, что политический авантюризм Путина является способом отвлечь россиян от рефлексии по поводу тяжелого состояния экономики. Действительно, как объясняет Кеннет Рогофф из Гарвардского университета, когда Путин встретится с Трампом в Гамбурге, «он не будет действовать с позиции экономической силы». Россия пережила «спад производства в 2015 и 2016 годах, сопоставимый с тем, который пришлось пережить США во времена финансового кризиса 2008-2009 гг.», отмечает Рогофф, «а ее ВВП в общей сложности сократился на 4%».

России отчаянно необходимы реформы. Тем не менее, вряд ли они будут проведены в обозримом будущем, потому что, как отмечает Андерс Ослунд из аналитического центра Atlantic Council, Путин «по сути национализировал российские элиты» посредством назначения не просто своих приближенных, но и их детей, на высшие государственные посты.

Рогофф предполагает, что на президентских выборах 2018 года Путин «с легкостью организует для себя очередную внушительную победу». Можно добавить, что это также позволит ему продолжать подтасовывать результаты выборов на Западе.

Новое воссоединение Европы

Однако даже несмотря на сгущающуюся тень России над Европой, Евросоюз, возможно, наконец-то выбирается из длительной депрессии. Новая надежда европейцев выражена в одном слове – «меркрон». Речь идет о партнерстве между французским президентом Эммануэлем Макроном и немецким канцлером Ангелой Меркель.

Как сообщает Марк Леонард из Европейского совета по международным отношениям, благодаря этому партнерству, «европейские политики с энтузиазмом заговорили об обновлении еврозоны». Леонард считает, что альянс Меркель и Макрона, возможно, изменит баланс сил в пользу Франции, что, как объясняет Доминик Моизи из Института Монтеня, возможно, как раз то, что нужно Европе.

В последние годы самой большой проблемой Европы было не то, что «Германии было слишком много», а то, что «Франции было слишком мало». Теперь, под восходящей звездой Франции, возможно, поднимется и Европа, отмечает Моизи. Франция уже сейчас «влияет на направление развития Европы гораздо больше, чем Великобритания».

По наблюдениям Ная, «сама непопулярность Трампа помогла европейцам вновь осознать европейские ценности». И Макрон, по крайней мере до сих пор, хитро использовал Трампа, чтобы привлечь внимание к ним. Трамп не скрывал своей «надежды, что Макрон никогда не попадет в Елисейский дворец», отмечает Заки Лаиди из парижского института политических исследований Sciences Po. И тем не менее Макрон ответил на это приглашением Трампа «принять участие в праздновании Дня взятия Бастилии, закладывая, таким образом, фундамент для новой амбициозной французской международной политики». Своим поведением Макрон показал, что ставит целью «восстановить центральное положение Франции на международной арене, оставаясь всецело приверженным Европе».

Более того, положительный эффект, который политика Трампа невольно оказала на европейскую солидарность, выходит за рамки политических жестов. Най, к примеру, сообщает, что «попытки создать общую систему европейской безопасности начались», потому что политика Трампа вывела «проблемы безопасности» в Европе на передний план в политических кругах. На майском саммите G7 Трамп вновь выступил с критикой стран НАТО, обвинив их в том, что они не тратят достаточных средств на оборону, таким образом, давая понять, что американские гарантии безопасности просто так не предоставляются. Хотя в конце концов, выступая с речью в Варшаве, он подтвердил, что является приверженцем принципа взаимной военной помощи в рамках Североатлантического договора, у европейцев не оставалось другого выхода, кроме как приготовиться к худшему.

Трампа нельзя назвать надежным посредником, отмечает Сераковский. Он скажет что угодно, чтобы «отвести подозрения» в том, что он или его советники имеют связи с Россией.

«Головные боли» Европы

В отсутствие консенсуса по другим вопросам (в том числе экономической политики) система коллективной безопасности стала целью, вокруг которой все члены ЕС могут объединиться. Однако, как предупреждает бывший министр финансов Греции Янис Варуфакис, «идея Европы» не возродится, пока европейские лидеры не решат проблемы затянувшегося кризиса евро, который все еще проявляется в сфере «государственного долга, банковского сектора, инвестиций, социальной депривации».

Рогофф также советует европейским политикам не успокаиваться после циклического роста. «Положение дел не является устойчивым, в конечном итоге, произойдет либо значительная финансовая интеграция, либо хаотичный распад».

Макрон, со своей стороны, надеется превратить еврозону в то, что Варуфакис описывает как «общность, похожую на государство, своего рода, федерацию». Однако Варуфакис сомневается, что Германия согласится с предложениями Франции по «общему бюджету, общему министерству финансов и парламенту еврозоны». Кроме того, «даже если Германия даст добро на создание этой «своего рода федерации» (что маловероятно), любые изменения в функционировании еврозоны несомненно приведут к поглощению значительных порций политического капитала реформаторов», – пишет он. Если им не удастся создать «настоящую федерацию», опасается Варуфакис, «ликвидация евро станет неотвратимой, более дорогостоящей и приведет Европу к еще более глубокому кризису».

Даже если европейские политики достигнут консенсуса по «дорожной карте» восстановления еврозоны, им все равно придется столкнуться с многочисленными и, на первый взгляд, неразрешимыми политическими и социальными проблемами. Греция, безусловно, представляет собой характерный пример. Как с сожалением отмечает Мохамед Эль-Эриан, главный экономический советник компании Allianz, было предпринято недостаточно усилий, чтобы поставить страну на «путь достижимого в среднесрочной перспективе экономического роста и финансовой жизнеспособности». Он считает, что основная причина тому – не экономическая, а политическая: европейские лидеры слишком беспокоятся о «последствиях списания задолженности Греции, особенно перед сентябрьскими выборами в Германии».

Саймон Джонсон из MIT говорит, что демография представляет собой еще одну проблему для Европы. «Стареющее население означает, что пенсионеров, ожидающих государственные пенсии, будет больше относительно числа экономически активных граждан», – отмечает он. И, применительно к еврозоне, «дисбаланс внутри еврозоны» угрожает ослабить эффект от недавнего восстановления. В то время как Германия может похвастать ростом в «1,5-1,6 %, почти полной занятостью населения и значительным профицитом счета текущих операций», Испания все еще имеет «настораживающе» высокий уровень безработицы, а Италия остается экономической ямой.

Действительно, торговый профицит Германии может стать единственной проблемой, вокруг которой даже Трамп не способен объединить европейцев. Кристоф Шмидт из Немецкого совета экономических экспертов признает, что «экономике Германии могут пойти на пользу изменения, которые приведут к снижению профицита счета текущих операций». Однако он опасается, что дебаты вокруг внешнеторгового баланса Германии упустили из виду главное и лишь подпитали популистские мифы.

Шмидт демонстрирует, что, в отличие от бессмысленных заявлений Трампа о валютных манипуляциях, торговый профицит Германии является результатом многочисленных кратко- и долгосрочных экономических факторов, которые не имеют никакого отношения к дефициту внутреннего спроса и не могут быть отброшены просто так. В целом, Шмидт уверен, что разумный компромисс, основанный на экономических фактах, может привести к значительному росту «инвестиций внутри Германии» и исправить существующие дисбалансы в еврозоне.

Китайская проблема доверия

Германия рассматривает возможности и за пределами еврозоны, укрепляя связи с другим глобальным экспортером – Китаем.

Текущие экономические проблемы Китая являются еще одним тестом для его лидерских качеств. Как пишет Ю Ёндин из Академии общественных наук КНР, «проблема растущего долга недавно превратилась в центральную, когда агентство Moody’s понизило суверенный рейтинг страны». И это не должно никого удивлять. Цзюнь Чжан из университета Fudan основную вину за понижение рейтинга возлагает на плохо регулируемый теневой банковский сектор Китая, в котором объем кредитов увеличился почти втрое «по сравнению с 2011 годом, до 65 триллионов юаней». Более того, с 2006 года «доля теневых банков в общем объеме кредитов повысилась с 10% до 33%». По мнению исследователя, неудивительно, что «все это повысило риски в китайском финансовом секторе и одновременно усилило давление на экономику».

Ю Ёндин, в свою очередь, признает, что «долги Китая, особенно корпоративные, представляют собой серьезную проблему, которая должна быть взята под контроль». Однако он предупреждает китайских лидеров об опасности слишком острого реагирования. Китаю необходимо предотвратить «дефляцию, связанную с перепроизводством», объясняет он; и любые попытки это сделать «могут остаться безуспешными вследствие резкого снижения доли заемных средств».

Районный хулиган

Тем не менее, если Китай хочет заслужить доверие остальных членов G20, ему предстоит доказать, что он может вести себя ответственно в собственном географическом регионе. В настоящее время, по мнению Джеймса, «крупная китайская инфраструктурная инициатива «Один пояс – один путь» приведет к созданию новых зависимостей между странами и усугубит существующие противостояния в Азии». И Китай никак не продвинулся к цели завоевания доверия других стран, когда усилил территориальные притязания в Южно-Китайском море и на границе с Индией.

Брахма Челлани из Центра политического анализа в Нью-Дели считает, что Китай с недавнего времени «стал более агрессивен» в затянувшейся «беспулевой войне за территорию» с Индией. «Откусывая кусочки размером в километр, Китай постепенно съедает Индию на гималайских границах», – пишет он. Только за прошедшие десять лет Индия потеряла почти 2000 квадратных километров в результате серии приграничных столкновений с Народной армией Китая.

Однако Челлани отмечает, что Индия сама была «послушным пособником» китайцев. Вместо того чтобы однозначно заявить о неприкосновенности своих государственных границ, индийские лидеры «похоже, иногда оправдывают действия Китая», «распространяя банальности о необходимости сохранения мира и спокойствия на границе». По мнению Челлани,  «чтобы предотвратить последующие притязания со стороны Китая, Индия должна показать свои собственные зубы».

То же самое можно сказать и о лидерах G20 в ситуации, когда им придется столкнуться с Трампом на этой неделе. Для американского президента, который, похоже, паталогически не способен следовать общепринятым нормам и с пренебрежением относится к международному сотрудничеству, решительный дипломатический удар может стать самым лучшим лекарством.

*Статья проиллюстрирована фото с официального сайта G20.