Таджикско-узбекские отношения являются одной из краеугольных тем в анализе ситуации в регионе Центральной Азии. От конфронтации, длящейся без малого четверть века, никто из государств-соседей не выиграл, скорее наоборот – она заметно осложнила экономическое развитие, особенно Таджикистана, из-за введенной Ташкентом железнодорожной блокады. Плюс  такое положение дел обострило главную проблему региона –  отсутствие согласия на совместное использование его водно-энергетического потенциала.  

Несмотря на все достижения последних лет, экономика Таджикистана переживает не лучшие времена. Да и в военно-политическом плане Таджикистан продолжает оставаться нестабильным элементом региональной безопасности,  во многом зависящей от происходящего в Афганистане. В первую очередь речь идет о том, что в случае расширения межэтнического конфликта в Афганистане в Таджикистан может пойти поток беженцев – этнических таджиков, что приведет к заметному ухудшению и без того сложной ситуации. И это хорошо понимают, как в Душанбе, так и  за его пределами.

Экономика Узбекистана имеет значительно больший потенциал. После смены власти там начаты необходимые реформы в целях развития страны. Однако и в Узбекистане социально-экономических проблем более чем достаточно, и для их разрешения требуется значительное время.

За годы охлаждения отношений между Душанбе и Ташкентом скопилось множество нерешенных вопросов. Наличие визового режима между двумя странами и приостановка авиа и железнодорожного сообщения не способствуют развитию экономического сотрудничества, которое только-только пытается выбраться из стадии затяжного пике. А разность подходов к вопросу использования гидроэнергетического потенциала трансграничных рек остается одной из наиболее серьезных причин существующих противоречий, остроту которым в прошлом придавали ещё и сложные личные взаимоотношения между лидерами – Эмомали Рахмоном и Исламом Каримовым.

Уровень охлаждения отношений между двумя странами до последнего времени становился поводом для того, чтобы внешние наблюдатели начинали говорить о «холодной войне». В конце 90-х годов прошлого столетия таджикские власти открыто обвиняли руководство Узбекистана во вмешательстве во внутренние дела и поддержку оппозиции Эмомали Рахмону в лице полковника Махмуда Худойбердыева, который долгое время находился в Узбекистане.

В свою очередь узбекские власти обвиняли власти Таджикистана в неспособности контролировать свою территорию, и после вылазки в 2000 году через таджикско-узбекскую границу боевиков ИДУ в одностороннем порядке заминировали целый ряд участков неделимитированной границы. В ноябре 2011 года двусторонние противоречия привели к тому, что Узбекистан полностью перекрыл транзит грузового железнодорожного транспорта по ветке «Термез – Курган-тебе», которая в 2012 году была частично демонтирована.

Характер противоречий долгое время не позволял двум граничащим с Афганистаном странам проводить скоординированную политику по отношению к этому сложному государству-соседу, в связи с чем афганская политика каждого во многом противоречива по отношению друг к другу, что также не способствует восстановлению доверия.

Текущую ситуацию во взаимоотношениях между Таджикистаном и Узбекистаном можно сравнить с резким потеплением: с первых дней своего президентства Шавкат Мирзиёев объявил о желании «перезагрузить» отношения с государствами-соседями. 

С апреля 2017 года были восстановлены регулярные полеты между Душанбе, Бухарой и Самаркандом. Ожидается скорое открытие авиасообщения и между двумя столицами. В январе текущего года в Душанбе была восстановлена работа двусторонней межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, в ходе заседания которой, помимо прочего, обсуждался вопрос расширения транспортных перевозок между двумя странами. Начаты работы по восстановлению железнодорожного сообщения между двумя странами. То есть появились надежды на прекращение транспортной блокады со стороны Узбекистана.

Возобновлены также контакты по линии правоохранительных органов. В  начале февраля в Ташкенте побывала делегация во главе с генеральным прокурором Таджикистана Юсуфом Рахмоном. В ходе визита было подписано Соглашение о правовой помощи  в вопросах обеспечения защиты прав и свобод граждан, борьбы с преступностью и взаимодействии прокуратур приграничных регионов.

В Душанбе побывала узбекская делегация во главе с председателем Торгово-Промышленной палаты Узбекистана Батырджаном Асадовым, который в ходе переговоров со своим таджикским коллегой Саидом Шарифовым обсуждал организацию узбекской выставки на высоком уровне. Необходимо отметить, что в 2017 году уже прошли аналогичные мероприятия и в Душанбе, и в Ташкенте, которые показали наличие потенциала роста для двусторонних экономических отношений.

Пока товарооборот между Таджикистаном и Узбекистаном остается скромным (на уровне 100 миллионов долларов), однако в прошлом году он показал рост в два раза, что говорит о определенных перспективах. (Стоит напомнить, что в 2005 году товарооборот между двумя государствами-соседями составлял 220 миллионов долларов).

В текущем месяце в Ташкенте также побывала таджикская делегация во главе с заместителем премьер-министра республики Азимом Иброхимом. Готовится государственный визит президента Узбекистана Шавката Мирзиёева в Таджикистан, запланированный на начало марта.

Таким образом, положительная динамика налицо, однако отношения восстанавливаются медленно и с трудом. Об этом говорит, например, тот факт, что с осени прошлого года ведутся переговоры об экспорте таджикской электроэнергии в Узбекистан, однако до подписания соглашения все ещё далеко. В советское время энергосистемы нынешних постсоветских государств региона были объединены в единую сеть. За счет этого Таджикистан и Кыргызстан зимой поставляли электроэнергию в страны-низовья, а в летний период могли её экспортировать оттуда. После эта система была окончательно развалена в 2009 году, и по всей видимости, в ближайшее время восстановлена не будет.

Как ожидается, в ходе официального визита президента Узбекистана может быть подписано соглашение по наиболее спорному участку госграницы – Фархадской ГЭС.

Этот гидроузел находился под управлением Узбекистана в соответствии с соглашением аренды на 40 лет от 1993 года. В 1944 году было подписано соглашение об обмене территориями, и узбекская сторона считала, что водохранилище ГЭС полностью перешло в её владение, однако с такой позицией не соглашалась таджикская сторона, которая полагала, что со сроком окончания аренды договоренности по водохранилищу не возобновлялись. На этом основании в 2002 году таджикские войска заняли территорию спорного водохранилища, которое имеет весьма важно значение для обоих государств.

Как ожидается, территория, на которой расположена гидроэлектростанция, будет официально признанной таджикской, а сама ГЭС – собственностью Узбекистана. Соответственно обслуживание гидроэнергетического объекта будет заниматься узбекская сторона, а его охраной – таджикская. Возможно, такая взаимозависимость будет способствовать росту обоюдного доверия.

К тому же очевидно, что без действительного разрешения сложных приграничных вопросов рассчитывать на нормализацию отношений не приходится. Следует напомнить, что несмотря на то, что соглашение о государственной границе было подписано в 2002 году её делимитация и демаркация до сих пор не завершены. Динамика урегулирования данного вопроса позволяет с оптимизмом смотреть вперед: недавно было согласовано ещё 107 километров границы, и ведутся переговоры по оставшимся неразмеченными 93 километрам.

Является отрадным и начало восстановления гуманитарных связей. По крайней мере размещенный на официальном сайте МИД Узбекистана документальный фильм о таджикско-узбекских отношений сыграл свою положительную роль в плане разрядки. По всей видимости, не стоит ожидать быстрых решений в таком сложном вопросе, как взаимовыгодное использование водно-энергетического потенциала трансграничных рек, от разрешения которого в итоге будет зависеть устойчивость развития всего региона. Тем не менее, нормализация  отношений явно пойдет на его пользу.

С другой стороны, у ряда таджикских экспертов возникают некоторые опасения от такого резкого прорыва в отношениях двух стран. В первую очередь речь они задаются вопросом, насколько Таджикистан просчитывает последствия от ряда инициатив, в которых он намерен принять участие в своих отношениях с Узбекистаном?

Например, определенное участие узбекской экономики в экономике Таджикистана может привести к «выкачиванию» денежных, в том числе и валютных, средств из страны, поскольку таджикские эксперты полагают, что отечественные товары зачастую не могут конкурировать по качеству и цене с узбекскими. Неправильное поведение в данной сфере может привести к экономическим потерям Таджикистана. Данные экспертов подкрепляются тем фактом, что импорт товаров из Узбекистана за истекший год увеличился более чем в два раза. Для сравнения: импорт товаров из Китая за тот же период упал на 35%.

Другим опасением является возможность постепенной покупки более состоятельными узбекскими бизнесменами активов Таджикистана в ходе создания некоторых совместных предприятий. Но и у этих теорий есть свои противники, которые утверждают, что опасаться такого сценария развития событий не нужно. Спектр их аргументов довольно широк – от низкой привлекательности Таджикистана на текущий момент в качестве места для инвестирования денег до сложной и непредсказуемой экономической политики властей республики. В любом случае, стоит надеяться, что сближение обеих стран даст положительный толчок в направлении общего развития центрально-азиатского региона и устранит еще одну точку напряженности в Центральной Азии.