Спустя две недели после встречи в Версале нового президента Франции Эммануэля Макрона и президента России Владимира Путина российские и европейские эксперты продолжают  обсуждать ее официальные и неофициальные итоги и делать прогнозы. 

Напомним, что президент Франции Эммануэль Макрон принял в Версале  президента России Владимира Путина 29 мая, то есть практически сразу после своего вступления в должность. Сами переговоры прошли в закрытом режиме, но после встречи на пресс-конференции президенты  рассказали, что  речь шла о возможном сотрудничестве в Сирии, о необходимости соблюдения минских договоренностей для урегулирования конфликта на востоке Украины, о недопустимости гонений на ЛГБТ в Чечне и положении НКО в России.

«Я очень четко указал президенту Путину, чего ожидает Франция по этому вопросу, и мы договорились, что будем регулярно отслеживать ситуацию вместе», – сказал Макрон.

В свою очередь президент России заявил, что обе страны полны решимости искать совместные решения проблемам Сирии, Украины, КНДР, терроризма, и сообщил, что договорился с Макроном создать рабочую группу по борьбе с терроризмом.

Визит получил и в западное прессе, и в мировом экспертном сообществе громкое паблисити, что не удивительно –  российский лидер не смог принять участие в саммите Большой семерки, откуда Россию исключили после ее агрессии против Украины, плюс не нашлось ни одного удовлетворительного предлога, чтобы Путин смог поучаствовать хотя бы в какой-то части турне Трампа по Ближнему Востоку и Европе, поэтому визит во Францию и все сказанное во время встречи стало пищей для размышления.

По мнению комментатора чешского издания iDNES.cz Владимира Вотапека,   визит во Францию стал для Путина особенно желанным в виду «не совсем последовательного, однако вполне явного бойкота, который западные лидеры объявили России». Хотя Эммануэль Макрон — не тот хозяин Елисейского дворца, на которого ставил Кремль. «На прошедших выборах французы отвергли обоих прокремлевских кандидатов – Марин Ле Пен и Франсуа Фийона, так что Путину пришлось удовольствоваться встречей с человеком, которого российская пропаганда вплоть до выборов ни разу не помянула добрым словом», – напомнил предысторию визита   Владимир Вотапек.

С этой точки зрения стоит ли удивляться, что приглашение Путина в Версаль вызвала во французской политической элите противоречивую реакцию.

«Республиканцы, с которыми у президента сейчас крайне конкурентные отношения накануне парламентских выборов, не могут хвалить этот жест, даже если среди них многие считали важным восстановить отношения с Москвой. Для социалистов решение Макрона стало настоящим ударом: нового президента обзывали «новым Фийоном», критиковали за готовность прогнуться перед русским медведем. Его место не в Версале, а в Гааге, говорили противники Путина», – отмечает российский политолог Татьяна Становая в  статье для сайта Сarnegie.ru.

Как считает эксперт, «Макрон своим приглашением, с одной стороны, расширил свои возможности в международной политике как лидер одной из ключевых европейских держав, но с другой – взял на себя внутриполитические риски, связанные с негативным отношением французской элиты к российскому лидеру». Неслучайно многие СМИ перед началом переговоров в Версале задавались вопросом – сумеет ли Путин навязать французскому коллеге, который пока новичок в большой международной политике, свою повестку, которую продвигают под лозунгами вроде «возобновления диалога» и «рестарта отношений».

“Когда Петр Великий приехал во Францию в 1717 году, Людовику XV было всего семь лет. Царь заключил короля-ребенка в свои объятия и поднял его, чтобы от всей души поцеловать, шокировав присутствовавших несоблюдением придворных формальностей. Выставка, отмечающая 300-летие этого визита, стала официальным поводом для встречи 39-летнего президента Франции Эммануэля Макрона с 64-летним Владимиром Путиным в Версальском дворце в понедельник, но столько энтузиазма не наблюдалось”, – пишет в связи с этим британское издание The Guardian. “Макрон похлопал Путина по спине – в отличие от напряженного рукопожатия с Дональдом Трампом, но продемонстрировал, что он не станет слабым соперником”, – отмечает издание.

«Что хочет российское руководство от Франции – вопрос простой. Мечта России – условный Жак Ширак, готовый торговать и зарабатывать вместе с Россией, по-тихому договариваться по сложным геополитическим вопросам, обходя острые углы и прагматично подстраиваясь друг под друга. Трудно сейчас сказать, какова была бы политика Ширака в условиях украинского кризиса, но Путин, по крайней мере, прекрасно знает, какой он хотел бы видеть «разумную» внешнеполитическую линию Парижа», – пишет в  статье для Сarnegie.ru Татьяна Становая.

«По Украине – наращивание давления на Киев в плане выполнения Минских соглашений и признание правоты Москвы, утверждающей, что все свои обязательства она прекрасно выполняет. По Сирии – готовность присоединиться к антиигиловской коалиции (во главе с Россией), причем на правах младших партнеров: логика Москвы заключается в том, что только Россия имеет легитимное право и официальный мандат Дамаска на ведение боевых операций в стране. В идеале было бы неплохо продумать постепенную отмену санкций, замораживание проблемы Крыма, восстановление всех институтов и площадок двустороннего сотрудничества», – дает расклад эксперт по ключевым темам повестки дня.

Конечно, от встречи в Версале исполнения всех этих желаний никто не ждал. Там решались предварительные задачи. «Во-первых, изучить психологический портрет Макрона, его лидерские качества, понять уровень профессиональной компетентности по международным вопросам и экономике… Вторая задача визита, более рутинная, решалась уже самим фактом встречи: показать Вашингтону и Берлину, Лондону и Брюсселю, что с Россией можно и нужно вести диалог, санкционная политика не должна означать прекращение сотрудничества, а политика сдерживания ошибочна и ведет в никуда. Макрон первым это понял, как бы говорит Путин Западу своим приездом.

Однако, по  мнению Татьяны Становой, проблема обеих задач заключается в том, что сейчас очень сложно сформулировать условные дорожные карты, по которым Москва и Париж могли бы выйти из кризиса в отношениях и восстановить прежний уровень сотрудничества. «Взаимное недоверие и опасность внешней политики Кремля в глазах Запада в последние три года только увеличиваются», – считает Татьяна Становая.

“Франция и Россия: развод невозможен, взаимопонимание маловероятно” – так озаглавлен комментарий журналистки Le Figaro Лоры Мандевиль.

“Макрон, безусловно, обладает историческим чутьем, и он воспользовался им, чтобы перезапустить франко-российский диалог, испытывающий большие трудности. По форме ему удалось это осуществить, – пишет Мандевиль. – Теперь остается понять, насколько действенным станет его почтительное поведение в отношении “неизменной” России, непреклонной по самой своей сути. Его предшественники – в том числе де Голль – даже горделиво заявлявшие, что занимаются реальной политикой, непременно упирались в “ценностную пропасть” (…). Перед лицом страны, которая говорит на языке силы, подавляет соседей и не комплексует, заявляя о своем антизападном национализме, выбор позиции становится истинной головоломкой”.

По итогам встречи эксперты попытались разобраться, кто и что положил себе в «копилку заслуг».

В отношении французского лидера Татьяна Становая, например, считает, что «Макрон продемонстрировал своим западным партнерам способность и готовность прямо говорить с «плохими парнями», очерчивать для них красные линии, диктовать условия и разделять прагматические задачи и ценностные приоритеты. Российский президент в такой ситуации оказался не столько субъектом, сколько инструментом реализации нового внешнеполитического подхода Макрона». То есть, по ее мнению, «приглашение Путина в Версаль стало громкой заявкой президента Франции на роль нового геополитического лидера Западной Европы».

Она напоминает, что «три кита внешнеполитической доктрины Макрона: Африка, Ближний Восток и Европа – будут задавать новую динамику внешней политики Парижа». И в рамках этой доктрины «сотрудничество с Россией нужно Макрону прежде всего для того, чтобы продвинуться в урегулировании сирийского конфликта».

Между тем политолог,   профессор  кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО Евгения Обичкина в интервью «Фонтанке.ру»  отметила, что, предложив Путину взаимодействовать в Сирии, Макрон «оставил открытой если не дверь, то хотя бы форточку, сказав, что Асад тоже может участвовать в этом урегулировании».

Это, по ее мнению, важная подвижка по сравнению с ярой антиасадовской позицией бывшего президента Франсуа Олланда. «Макрон хочет разрубить сирийский узел и добиться серьезного успеха в борьбе с ИГИЛ. Как ему это удастся – непонятно. Но он будет постоянно предлагать что-то конкретное. В том числе – России. А Россия, насколько я понимаю, сегодня рада любому взаимодействию».

Однако, как пишет Татьяна Становая, «если Франции удастся сформулировать собственный сирийский проект, да еще и заручиться поддержкой Германии, сотрудничество с Москвой рискует обернуться новым витком геополитической конкуренции».

Что касается Владимира Путина, то, как считает Татьяна Становая, России встреча с президентом Франции принесла две хорошие новости.

«Первая – Париж отказывается от политики сдерживания в отношении России, что подразумевало, в числе прочих ограничителей, замораживание институтов «стратегического экономического диалога», как выразился Макрон. Сейчас будут предприняты усилия к их размораживанию, что действительно кажется концептуальным пересмотром прежней линии.

Вторая новость – публичный отказ Макрона поднимать болезненную для России тему прав человека в нравоучительном формате. «Что касается вопроса прав человека и других, мы об этом говорили. Да, мы упоминали конкретные случаи, но мы не будем публично упоминать эти частные случаи. Я не думаю, что это поможет продвижению дел в этих вопросах», – сказал президент Франции, не пожелав политизировать проблему, в том числе острую тему преступлений против геев в Чечне».

В то же время, по ее мнению, сигнал Москве о недопустимости таких преступлений все же был послан: в день визита Путина Франция дала первое политическое убежище одному из пострадавших от гонений в Чеченской Республике.

По мнению Евгении Обичкиной, Путин «привез» очень неплохое предложение Макрона учредить новый формат взаимодействия, который назвал «Трианонским диалогом». «Это взаимодействие обществ, взаимодействие интеллектуалов, ученых, деятелей культуры для преодоления отчужденности между Западом и Россией, возникшей после 2014 года», – считает профессор.

Отметила она и обещание Макрона в скором времени собрать «нормандскую четверку» для конструктивного разговора об Украине. «При этом он предложил очень серьезное новшество: разговор начинается заново, потому что тон будут задавать эксперты ОБСЕ. Они изучат ситуацию на месте, а члены «четвёрки» уже будут обсуждать их доклад, а не просто обмениваться взаимными обвинениями».

Однако, по мнению Татьяны Становой, «в ценностном плане политика Макрона вряд ли будет существенно отличаться от жесткой линии по Украине Франсуа Олланда или Ангелы Меркель. Оба убеждены, что Россия несет ответственность за восточноукраинский конфликт и напрямую вовлечена в боевые действия в Донбассе, нарушая суверенитет независимого государства».

С ее позицией перекликается взгляд на ситуацию руководителя программ Восточной Европы, России и Центральной Азии Германского совета по внешней политике (DGAP) Штефана Майстера. В комментарии украинским СМИ он прямо сказал, что «до тех пор, пока Россия делает то, что она делает в Украине и Сирии, существует немного оснований для каких-то совместных проектов или программ».

Таким образом, как дружно отмечают эксперты, отношения России и Франции, несмотря на наличие политической воли и желания договариваться, могут стать жертвами «глубочайшего взаимного недоверия». «Россия и Франция на сегодня полны решимости не только к нормализации отношений, но и к практическому, скрупулезному сотрудничеству по самым острым темам, прежде всего по Сирии. Восстанавливается и инфраструктура двустороннего диалога: гражданский форум, гуманитарное сотрудничество, экономические проекты. Но нынешний задел кажется очень хрупким», – резюмировала Татьяна Становая, отмечая что виной тому многочисленные внешние факторы, в том числе, хаотичное и непредсказуемое поведение американского президента Дональда Трампа и пока отнюдь невосторженное восприятие новой прагматично-амбициозной линии Парижа в сдержанной Германии.

…В завершение отметим, что самым скандальным моментом в ходе пресс-конференции Путина и Макрона стал, пожалуй, ответ президента Франции на вопрос корреспондента RT France – французской службы Russia Today.

Когда корреспондент RT France пожаловался на «определенные сложности» с получением доступа к предвыборному штабу Макрона во время избирательной кампании во Франции, французский президент ответил: «Если кто-то распространяет клевету, то это уже не журналисты. Russia Today и Sputnik распространяли ложную информацию и клевету». Он добавил, что «Russia Today и «Спутник» не вели себя как пресса и как журналисты, они себя вели как органы влияния, органы пропаганды, и лживой пропаганды, ни больше ни меньше».

Это момент стал одним из ключевых в обсуждении итогов визита Путина во Францию в СМИ. На сайте «Немецкой волны» появилась карикатура Сергея Елкина, которая неплохо иллюстрирует положение президента России после резкого заявления Макрона.

Почему же Владимир Путин не счел нужным заступиться за Russia Today и Sputnik?

По мнению политолога, эксперта по Франции, профессора кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО Евгении Обичкиной, «не защитив их, он от них дистанцировался, потому что та обстановка, которая царила в российских СМИ перед избранием Макрона, не соответствовала духу визита».

«Теперь Макрон избран президентом – надо менять сторону. Если, конечно, Россия хочет сотрудничать с Францией», – сказала эксперт. С ее точки зрения, одно дело – что говорит президент, другое – в каком тоне высказались российские СМИ о Макроне. «Президент, находясь в гостях, не счел возможным разговаривать в таком же тоне с хозяевами, с которыми хотел бы завести конструктивные отношения».