Несмотря на то, что главными источниками угроз безопасности стран Центральной Азии являются их сугубо внутренние проблемы, а также противоборство крупных акторов за сферу влияния в этом регионе, Афганистан по своему влиянию можно смело назвать третьим по значимости критическим фактором безопасности.
На протяжении всех 25 лет с момента обретения независимости государствами Центральной Азии Афганистан остается для них одним из главных поставщиков террористов, религиозных экстремистов и наркотиков. При этом Афганистан является очень сложным для изучения и анализа государством, со своим «букетом» политических, экономических, межэтнических, межплеменных, местечковых противоречий, на которые также накладывается влияние (политическое, экономическое и т.д.) со стороны как западных государств (США и Германия), так и соседних, прежде всего, Пакистана, Ирана и Китая.
В ходе военной операции «Несокрушимая свобода», начавшейся в октябре 2001 года, был ликвидирован ряд руководителей глобальных террористических организаций, включая «террориста №1» Усаму бен Ладен (в 2011), а также влиятельных полевых командиров. Это стало формальным поводом для того, чтобы в ходе саммита НАТО в мае 2012 года окончательно подтвердить вывод войск международной антитеррористической коалиции (ISAF) до 2014 года.
Однако, разместив свои военные базы в Афганистане, США реализуют свои долгосрочные геополитические задачи, прежде всего, переформатирование региона под свои интересы для сдерживания Китая в контексте конкуренции за глобальное доминирование, создания дополнительного плацдарма для нанесения возможных ударов по Ирану, а также локализации попыток России сохранить своё влияние в регионе.
«Продавленное» соглашение о стратегическом партнерстве между США и Афганистаном, заключенное 2 мая 2012 года и предусматривающее нахождение американских военных баз и объектов на афганской территории до 2024 года с правом пролонгации сроков их пребывания, аргументированно подтверждает предыдущий тезис.
В апреле Дональд Трамп вернул Пентагону полномочия определять оптимальное количество американских военнослужащих в Афганистане для решения поставленных задач. При этом в Вашингтоне признают нынешнюю ситуацию в Афганистане как тупиковую. В июле будет окончательно сформулирована новая стратегия США в Афганистане. По всей видимости, количество американских военнослужащих увеличится, как минимум, на 5 тысяч человек. Сейчас их в Афганистане 8,4 тысячи, кроме того более 6 тысяч военнослужащих из стран-членов НАТО и около 30 тысяч бойцов частных иностранных военных компаний.
На фоне долгосрочного военного закрепления США в Афганистане расширить сферы своего влияния в этой стране традиционно пытаются Пакистан и Иран, а также вступившие в эту борьбу Китай и Индия. Такое сосредоточение на собственной территории соперничающих между собой серьёзных внешних игроков (а сегодня можно смело говорить о формировании неформальных коалиций Китай-Пакистан и США-Индия) ничего хорошего Афганистану не сулит, так как в борьбе всех против всех, как известно, оказание финансовой или иной (поставками оружия, оказание военно-транспортных услуг) помощи террористическим группам – весьма эффективный инструмент.
С точки зрения перспектив разрешения афганского кризиса наиважнейшим фактором остаются афгано-пакистанские отношения, в основе противоречий которых лежит не признаваемая Кабулом в качестве границы между двумя государствами так называемая «Линия Дюранда». Отсутствие границы является фактором угрозы территориальной целостности Пакистана. В этой связи Исламабад кровно заинтересован в том, чтобы в Кабуле находился дружественный, а в идеале марионеточный режим.
Отсюда и мотивация в поддержке Пакистаном “Талибана” (в данной статье под термином «Талибан» подразумевается исключительно ИДТА (Исламское Движение Талибов Афганистана) – автор пытается избегать общепринятого сегодня и вносящего путаницу в анализе афганской ситуации широкого толкования термина «талибы», под которым зачастую подразумеваются любые оппозиционные к Кабулу вооруженные формирования) и иных вооруженных формирований на территории Афганистана, враждебно относящихся к власти в Кабуле.
Несмотря на то, что в мае 2015 года между Межведомственной разведкой Пакистана (ISI) и Управлением национальной безопасности (УНБ) Афганистана был подписан Меморандум о взаимопонимании (что явилось весьма важным и сенсационным фактом в двусторонних отношениях), уровень недоверия и враждебности не стал ниже. По мнению большинства опрошенных афганских экспертов (впрочем, принадлежащих лишь к одному военно-политическому блоку), данный Меморандум, а также визиты в мае пакистанской парламентской делегации во главе со спикером парламента Аязом Садыком и затем руководителя ISI Навид Мухтара не принесут существенных положительных изменений в двусторонние отношения. По их мнению, для Пакистана Афганистан является разменной картой в игре за получение максимальной выгоды от отношений с США.
Как бы там ни было, но кабульскими властями ответственность за крупный теракт, произошедший в Кабуле 31 мая 2017 года была возложена на боевиков «сети Хаккани», известной тесной связью с пакистанской ISI. После чего кабульские власти привели в исполнение ранее вынесенные приговоры о смертной казни в отношении 11 членов «сети Хаккани» (данная организация многими экспертами признается в качестве составной части ИДТА, однако, по мнению автора, основанному на опросе ряда афганских экспертов, это отдельная организация, имеющая прямые, без посредников, выходы на ISI, и источники финансирования).
Также не подвергается сомнению информация из различных источников об использовании территории Пакистана ИДТА, «сетью Хаккани» и иными террористическими организациями для размещения лагерей подготовки боевиков, вербовки новых сторонников, сбора материальной помощи, организации лечения и прочего.
Буквально на днях произошли серьёзные боестолкновения между подразделениями 209 армейского корпуса «Шахин» и подразделениями ИДТА в улусвольстве (районе) Имам Сахиб провинции Кундуз. Организация попыток захвата района без внешней поддержки и тылового обеспечения фактически невозможна, и факты наступательных действий со стороны «Талибана», по мнению опрошенных экспертов, являются доказательством продолжающейся поддержки данного движения со стороны Пакистана.
В последнее время афганские источники указывают на увеличение количества на севере Афганистана последователей ИГ* (Исламского государства) из числа граждан среднеазиатских республик. По их мнению, они изначально перебрасываются военно-транспортной авиацией США из Ирака и Сирии в Пакистан, а затем вертолетами без опознавательных знаков с промежуточными посадками на территориях, неподконтрольных афганским силам безопасности, на север Афганистана. Подобного рода информации достаточно много, в том числе и в афганской прессе. Однако смущает то обстоятельство, что «чистоту первоисточника» в подавляющем большинстве случаев проверить не представляется возможным.
Такая же проблема с информацией от туркменских источников. Они указывают на то, что на афгано-туркменской границе действительно отмечается активизация туркменских этнических преступных групп, впрочем, весьма далеких от каких-либо идеологических догм. То есть этим группировкам неважно, под чьим флагом выступать, лишь бы платили.
Также туркменские источники указывают на то, что организацией провокаций занимаются представители Великобритании, которые действуют в интересах США, стремящихся добиться от Туркменистана более тесного военного сотрудничества. Однако мне не удалось получить какое-либо документальное подтверждение – хотя бы в виде фотографии конкретного гражданина Великобритании с привязкой к местности на севере Афганистана. Поэтому к подобного рода информации, даже получаемой в ходе личного общения с источниками, отношусь с большой степенью недоверия.
Тем не менее, необходимо обратить внимание на заявления бывшего президента Афганистана Хамида Карзая, который принял участие на состоявшейся в конце апреля VI Московской конференции по международной безопасности. В интервью американскому Fox News он заявил, что террористическая организация ИГ в Афганистане появилась в 2015 году при поддержке США, а находясь на посту президента с декабря 2004-го по сентябрь 2014 года, он ежедневно получал сообщения о появлении вертолетов без опознавательных знаков, которые сбрасывали грузы террористическим группировкам на границе Пакистана и Афганистана.
В заявлении бывшего президента Афганистана о том, что США являются создателями ИГ, можно увидеть противоречие с фактом ликвидации 27 апреля в провинции Нангархар совместно спецслужбами Афганистана и США главы афганского филиала ИГ «халифа Исламского Государства Хорасан» Абдулы Хасиба, а до этого, в 2016 году, его предшественника Хафиза Саид Хана. Однако не стоит забывать, что, по оценке специалистов из спецслужб, афганский «филиал» ИГ хотя и поддерживает связи с основным ядром ИГ в Сирии и Ираке, но обладает значительной оперативной самостоятельностью. А ликвидация лидеров террористов, вышедших из под контроля спецслужб, их породивших, является общепринятой практикой.
По данным ООН, озвученных также на упомянутой выше VI Московской конференции по международной безопасности, в настоящее время численность боевиков ИГ в Афганистане насчитывает от 2 до 3,5 тысяч человек. Большинство из них якобы это граждане стран Средней Азии и Казахстана, получивших боевой опыт в Сирии и Ираке. Однако данную точку зрения разделяют не все эксперты. Те, кто занимается Афганистаном профессионально на протяжении 25 и более лет, указывают, что первоначальный костяк «афганского филиала» ИГ составили пуштуны, происходящие из местности Урукзай, вблизи с Линией Дюранда.
При этом примечательно, что в недалеком прошлом в племенных областях Моманд, Беджавер, Курам, Урукзай, Северный и Южный Вазиристан на средства ЦРУ из так называемого «фонда племенной политики», действующего на территориях Пакистана, Афганистана, Йемена, Сомали и Ирака, строились и содержались религиозные школы.
С учетом прогнозируемого дальнейшего ухудшения ситуации в Афганистане, в том числе связанного с переброской части боевиков ИГ из Сирии и Ирака, сотрудничество между собой внешних игроков, имеющих собственные интересы в Афганистане, с целью нейтрализации военно-политических, религиозных и наркотических угроз, исходящих с его территории, становится объективно жизненно необходимым. Однако этого не происходит даже на уровне подписания каких-либо ни к чему не обязывающих меморандумов о намерениях между, например, НАТО-ОДКБ или НАТО-ШОС. Более того, США фактически открыто выступают против расширения мандата ОДКБ, считая ее инструментом российской гегемонии в Центральной Азии.
При этом американские эксперты прогнозируют, что начало войны в Центральной Азии окончательно добьёт экономику России. По их мнению, Россия уже ведет затяжные войны, убийственные для её экономики, в Сирии, на Украине и на Северном Кавказе (они считают, что несмотря на умиротворение Чеченской республики, Северный Кавказ «уже 23 года продолжает быть в огне»). И стоимость новой войны в ЦА для России будет иметь непомерную цену, как в политическом, так и в экономическом плане.
Американские эксперты предполагают, что такая война с участием ОДКБ не будет поддерживаться со стороны большинства местного населения, для которого Россия будет выступать защитником их коррумпированных режимов, доведших их государства и население до нищеты и войны. Фактически это приведет к затяжной партизанской войне, требующей много финансовых ресурсов и человеческих жертв.
На мой взгляд, реального международного сотрудничества в целях разрешения афганского кризиса не получается не из-за того, что кто-то не понимает масштабы исходящих из Афганистана угроз для сопредельных государств и мирового сообщества в целом. Как раз это понимают все, а некоторые даже пытаются собственные внутриполитические ситуации и просчёты оправдать угрозой из Афганистана.
Главная причина заключается в том, что Афганистан является очень важной частью и субъектом теневой мировой экономики и в этой связи оказался в центре сложного переплетения интересов многих государств и негосударственных трансграничных акторов.
В этой ситуации от двусторонних российско-афганских отношений мало что зависит. Безусловно, Афганистан заинтересован в российских инвестициях, например, в добычу полезных ископаемых. При этом не стоит забывать, что ряд перспективных месторождений нефти, газа, меди, хрома, редкоземельных металлов были открыты советскими учеными. Однако для России, в том числе и для российского частного бизнеса, Афганистан сегодня не является инвестиционно-привлекательной страной.
Автору доводилось принимать участие в обсуждении ряда коммерческих проектов на территории Афганистана. Как правило, все заканчивалось на составлении предварительной сметы расходов (в основном, связанных с обеспечением безопасности), не связанных с производством. Ни один здравомыслящий коммерсант на такие расходы не согласится. Для того, чтобы «осваивать» российский бюджет в Афганистане – явно не то время. Тем более свежи воспоминания, как «остатки советских инвестиций» уничтожались чуть ли не в первую очередь в ходе начала операции «Несокрушимая свобода».
Российские специалисты и некоторые сервисные компании работают в Афганистане в частном порядке и, как правило, в проектах международных организаций. Но это не те случаи, которые, даже связав воедино, можно было бы назвать российским экономическим присутствием в Афганистане. Российские компании могут сегодня работать в Афганистане исключительно в проектах, финансируемых в рамках оказания международной помощи Афганистану. Но кто же их допустит к международному финансированию?
Поэтому интересы России, связанные с Афганистаном, носят исключительно политический характер и в основном находятся в сфере безопасности, прежде всего связанной с угрозами граничащим c Афганистаном государствам Средней Азии, а в более широком плане – связанного с обеспокоенностью России по поводу военно-стратегической активности США и их союзников по НАТО в регионе. Возможно, недавнее вхождение Индии и Пакистана в ШОС на правах полноправных членов этой организации, а также после вхождения в неё и Ирана, афганская проблема получит новый импульс решения, что было бы логичным. Но пока вхождение Ирана в ШОС выглядит более чем туманным, а без него ШОС не станет «цивилизационно-полноценной».
ОБ АВТОРЕ: Андрей МЕДВЕДЕВ – российский политолог, исполнительный директор АНО «ЦПТ «ПолитКонтакт»
HZ66
Как 9 тыс. американских военнослужащих на Территории Афганистана могут “сдерживать Китай” и от чего! Тем более, что за влияние в Афганистане с середины 20 в. соперничают Индия и Пакистан.