Сегодня казахстанские власти можно сравнить с пилотами самолета, летящего высоко над землей и глядящих на республику сверху сквозь пелену облаков. С одной стороны, все видно. С другой стороны, о происходящем  внизу за дымкой,  они могут только догадываться. Отсюда страхи. И чем дальше, тем этих страхов все больше.

1 марта 2017 года президент Казахстана Нурсултан Назарбаев объявил, что статья 26 Конституции РК меняться не будет. По его словам, причиной такого решения стало то, что конституционная реформа направлена на консолидацию казахстанского общества, а поправки в вышеупомянутую статью вызвали протесты.

Дословно это прозвучало так: «Неоднозначное прочтение вызвали предлагаемые поправки в статью 26-ую Конституции РК. В то же время конституционная реформа направлена на консолидацию казахстанского общества. Поэтому я предлагаю оставить статью 26-ую в прежней редакции. Мы еще раз должны разъяснить народу. Когда мы говорим о собственности, нельзя ставить знак равенства. У каждого человека есть разная собственность: у него есть жилье, земля, недвижимое и движимое имущество. Там остаются слова «граждане Казахстана» — все юридическое сообщество поддержало, потому что это обеспечивает стабильность поступления инвестиций в нашу страну, доверие инвесторов. Но нам не надо торопиться, нужен консенсус в этом вопросе, разъяснять надо. Все равно мы к этому придем, даже по земле, потому что земля без хозяина — это ничья земля. Есть такое выражение у казахов: земля без хозяина — сирота”.

После этого решения елбасы в казахстанской прессе и социальных сетях началась дискуссия: можно ли считать случившееся победой граждан или же  Назарбаев уступил по пункту, который для него не принципиален, и тем самым еще раз обвел народ вокруг пальца. Более того, высказывались   предположения, что поправки в 26 статью Конституции   вообще были отвлекающим маневром елбасы.

На наш взгляд, резонансная история с поправками в 26  статью Конституции РК это, во-первых, демонстрация того, насколько общество не доверяет государству и тем, кто его представляет, во-вторых, подтверждение старых подозрений, что значительная часть казахстанцев по-прежнему  не представляют себе, что такое рыночная экономика, как привлекают в страну иностранных инвесторов и инвестиции, и зачем все это стране надо.

Осмелимся высказать сакраментальную мысль: в данном случае  Назарбаев и Акорда были совершенно правы. Любой инвестор, не важно, казахстанский или зарубежный, в первую очередь интересуется тем, насколько будут защищены его инвестиции. Поэтому если стране нужен приток внешнего капитала, 26  статью Конституции нужно менять.  Однако власти в данном случае не решились настаивать на своем, и это свидетельствует об их  системной слабости. А последняя для “суперпрезидентской” политической системы куда опаснее, чем все ее нынешние оппоненты вместе взятые.

В связи с этим возникает закономерный вопрос: почему так происходит? Откуда взялась эта системная слабость в условиях полного доминирования государства и “суперпрезидентской” вертикали, отсутствии реальной политической оппозиции и гражданского общества?

Все дело в том, что власти напоролись на то, за что боролись все предыдущие годы.  “Уничтожая” всех, кто сопротивляется или способен сопротивляться, они попутно потеряли опору на сограждан и бизнес как таковые,  перестав их чувствовать. В результате они не знают, что можно и следует ожидать от казахстанцев. И боятся. Именно поэтому Назарбаев  отложил корректировку 26 статьи Конституции – из боязни, как бы чего не вышло.

Но  история с изменением Конституции это частный случай, как, впрочем, и земельная история. В условиях противостояния государства и общества   поводом для массовых протестов может послужить все, что угодно. Получается, что Акорда попала на минное поле, где подорваться можно в любой момент и в любой точке. По той простой причине, что мины закладывают сами власти и сами же на них наступают.

В этих условиях  Назарбаев и  его президентская рать делают то, что можно:   “отползают” в сторону, как только сталкивается с относительно массовым протестом и одновременно пытаются репрессировать тех, кто этот протест организует и поддерживает.

Понятно, что это дорога в никуда. Однако другого варианта действий  у власти нет – для того, чтобы наладить контакт с обществом,  нужны работоспособные каналы общения и механизмы-институты. Чтобы их сформировать, нужно решиться на ослабление прессинга, плюс дать возможность людям говорить, обсуждать и предлагать. Однако это страшно, поскольку может вылиться в нечто опасное.  В итоге выходит замкнутый круг – государство боится всех и вся, в том числе   самого себя.

Поэтому наш диагноз для современной политической системы Казахстана и “суперпрезидентской вертикали” – паранойя.  Причем это не общее заболевание, а частное.

В той же России при похожей политической системе и президентская вертикаль не столь тупая, и несистемная оппозиция существует, и гражданское общество, пусть и сильно побитое, есть. И Владимир Путин в последние годы сделал то, на что  так и не сподобились казахстанские власти. Например,  Кремль обязал  депутатов  и высокопоставленных чиновников публиковать декларации об имуществе и доходов. Плюс провел национализацию элиты, запретив чиновникам, силовикам и  еще некоторым категориям граждан иметь счета в зарубежных банках, а так же стимулируя возврат средств в Россию.