Российский «Эксперт» в статье «Кредитование растет за счет розницы» спрогнозировал, что по итогам 2019 года отношение кредитов экономике к ВВП наконец-то вырастет после трех лет непрерывного сжатия до круглой цифры 50%. Между тем, в Казахстане, по нашей грубой оценке, этот показатель по итогам прошлого года вряд ли превысит 25%.
Почему мы так считаем? Потому что объем ссудного портфеля казахстанских банков второго уровня (БВУ) на 1 ноября 2019 года составил всего 13,763 триллиона тенге (данные взяты из таблицы: «Финансовые показатели БВУ по состоянию на 01.01.2019 года) и вряд ли за оставшиеся два месяца до конца года прибавит больше, чем 2-3%. Тогда как страновый ВВП методом производства за 2018 год, по данным Комитета по статистике Министерства национальной экономики РК, составил 61,8 триллиона тенге, а по предварительным данным за 9 месяцев 2019 года — 44,1 триллиона тенге.
Поскольку Казахстан и Россия не просто граничат между собой и имеют тесные политические, экономические, социальные и прочие связи, но и схожие экономики и политические системы, возникает вопрос: почему в РФ банковская система куда более щедра по отношению к небанковскому сектору, чем в Казахстане? С учетом, к тому же, того что Россия с 2014 года находится под экономическими и внешнеполитическими санкциями США и Европы, тогда как Казахстан считается страной, которая проводит гибкую внешнюю политику и ни с кем не ссорится.
Чтобы понять причины такого диссонанса, мы в очередной раз обратились к цифрам. Предлагаем таблицу, подготовленную нами на основании официальных данных Национального банка РК из подраздела «Сводный баланс» раздела «Сводные отчеты» на сайте регулятора.
Чтобы «облегчить» восприятие таблицы, мы включили в нее только отдельные показатели. Тем не менее приведенные цифры касаются достаточно продолжительного периода времени — с 1 января 2005 года по 1 октября 2019 года, и позволяют, на наш взгляд, сделать определенные оценки и выводы.
Для увеличения схемы кликните на нее мышкой (два клика дают наибольший масштаб).
***
Начнем с капитала казахстанских банков второго уровня. Если на 1 января 2005 года он составлял только 271 миллиард тенге, то к 1 октября 2019 года достиг отметки в 3,295 триллиона тенге. То есть вырос в 12 с лишним раз. И это несмотря на два серьезных банковских кризиса, пики которых пришлись на 2008-2010 и 2016–2018 годы. Более того, если оценить динамику капиталов БВУ в долларах США, то она тоже положительная — рост с 2,08 до 8,49 миллиарда долларов, или в 4 раза.
Кредитование небанковского сектора со стороны казахстанских банков второго уровня выросло не столь существенно. Объем требований к клиентам на 1 октября 2019 года составил 11,499 триллиона тенге против 1,629 триллиона тенге на 1 января 2005 года. Иными словами, вырос всего в 7 с небольшим раз. В переводе на доллары эти показатели равняются соответственно 12,53 миллиарда и 29,64 миллиарда, тогда как рост составил 2,4 раза.
Четыре других показателя, входящих в состав активов: объем средств БВУ на корреспондентских счетах других банков, требования к Национальному банку РК, ценные бумаги, как в наличии для продажи, так и удерживаемые до погашения, выросли куда сильнее.
Так, объем средств БВУ на корреспондентских счетах увеличился с 150 миллиардов тенге по состоянию на 1 января 2005 года до 2,592 триллиона тенге на 1 октября 2019 года, или в 17 с лишним раз. В американской валюте динамика данного показателя не столь заметна, но также имеет место быть — соответственно 1,15 миллиарда и 6,68 миллиарда долларов, то есть рост составил 5,8 раза.
Требования БВУ к Национальному банку РК выросли с 79 миллиардов тенге на 1 января 2005 года до 1,25 триллиона тенге на 1 октября 2019 года, или почти в 16 раз. В долларах это выглядит так: 0,61 миллиарда и 3,22 миллиарда, увеличение — в 5,3 раза.
Динамика объемов ценных бумаг, имеющихся в наличии для продажи и удерживаемых до погашения, выглядит столь же впечатляюще. Совокупная стоимость первых выросла с 213 миллиардов тенге на 1 января 2005 года 3,597 триллиона тенге на 1 октября 2019 года, или в почти в 17 раз. В пересчете на доллары это составляет: 1,64 миллиарда и 9,27 миллиарда, рост в 5,7 раза. Вторые же со 136 миллиардов тенге на 1 января 2009 года (когда этот показатель появился в отчетности регулятора) увеличились до 1,912 триллиона тенге на 1 октября 2019 года, или в 14 раз. В переводе на доллары они составляют соответственно 1,13 и 4,93 миллиарда, рост в 4,4 раза.
Что следует из вышеприведенных нами цифр и их динамики?
Во-первых, казахстанские БВУ, несмотря на все проблемы и трудности, за 15 лет сильно прибавили в размерах. Но в то же время они по-прежнему слабее своих иностранных «коллег» из развитых стран и той же России, а их совокупные показатели соответствуют среднему по размеру западному банку.
Во-вторых, объем кредитования банками второго уровня небанковского сектора за пятнадцать лет сильнее вырос в нацвалюте — в 7 с небольшим раз, чем в пересчете в доллары — в 2,4 раза. Но при этом динамика данного показателя как в тенге, так и в долларах кратно уступает динамике объему средств БВУ на корреспондентских счетах других банков, требований к Национальному банку РК, ценных бумаг, как в наличии для продажи, так и удерживаемых до погашения.
***
По нашему мнению, за минувшие пятнадцать лет произошли важные, не только количественные, но и качественные изменения, в составе обязательств казахстанских банков второго уровня. По состоянию на 1 января 2005 года их совокупные обязательства перед клиентами составляли всего 1,618 триллиона тенге, тогда как на 1 октября 2019 года достигли отметки 17,131 триллион тенге. Рост почти в 16 раз.
В рамках это роста наблюдались два особенности.
Первая: если на 1 января 2005 года объем требований БВУ к клиентам (1,629 триллиона тенге) почти соответствовал объему их обязательств перед клиентами (1,618 триллиона тенге), то на 1 октября 2019 года картина оказалась совершенно иной: требованиям к клиентам в размере 11,499 триллиона тенге соответствовали обязательства перед клиентами в размере 17,131 триллиона тенге.
Иными словами, условный коэффициент «проходимости» временно свободных денежных средств физических и юридических лиц — вкладчиков через банковскую систему страну к физическим и юридическим лицам — заемщикам, снизился с 1,01 до 0,67.
Вторая: благодаря массовому притоку временно свободных денежных средств физических и юридических лиц, именно последние стали главным источником средств для казахстанских банков второго уровня. Если по состоянию на 1 января 2005 года доля их обязательств перед клиентами составляла 66,9% от общего размера обязательств, то на 1 января 2019 года она достигла уже 75,1%.
Эти цифры в своей совокупности свидетельствуют о том, что казахстанские БВУ в значительной степени перестали выполнять свою главную экономическую роль — сбора и перераспределения временно свободных денежных средств внутри национальной экономики.
Ответ на вопрос, почему деньги «застревают» в БВУ, мы давали уже не раз — например, в таких публикациях: «О волшебной лавочке Нацбанка и уловках АФК» и «О саботаже Народного банка», поэтому ограничимся только фиксацией данного факта и его оцифровкой.
По состоянию на 1 января 2005 года суммарный объем денежных средств БВУ на корреспондентских счетах в других банках, их требований к Национальному банку РК, ценных бумаг, как в наличии для продажи, так и удерживаемых до погашения, составлял 442 миллиарда тенге или 3,4 миллиарда долларов, тогда как к 1 октября 2019 года он вырос до 9,351 триллиона тенге или 24,1 миллиарда долларов. Рост составил соответственно более 21 и 7,1 раза.
Причина, по которой казахстанские БВУ предпочитают размещать временно свободные денежные средства на коррсчетах, в ценные бумаги и на депозиты регуляторы очевидна: максимальная доходность при минимальных рисках. Почему Национальный банк РК тратит гигантские средства на поддержку БВУ в рамках политики изъятия временно свободных денежных средств в рынка, тоже понятно — чтобы удержать обменный курс национальной валюты на требуемом уровне и заодно поддержать отечественную банковскую систему (или по крайней мере самые «близкородственные» к Акорде финансовые институты) от неминуемого краха.
В связи с этим можно в очередной раз бросить камни как в Национальный банк РК и его главу Ерболата Досаева, так и в Акорду вместе с «Библиотекой». Но нам это мешает сделать следующее обстоятельство: банки второго уровня не могут и не должны наращивать кредитование бесконечно, тем более если в стране недостаточно качественных заемщиков (физических и юрлиц, которые не закредитованы, могут обслуживать кредиты и как-то гарантировать их возврат).
А как раз вот с этим в Казахстане давно большая проблема. Понять ее размеры поможет таблица, которую мы подготовили. В ней есть динамика показателя: «Начисленные доходы, связанные с получением вознаграждения». Это как раз те самые доходы БВУ, которые были начислены согласно кредитным договорам, но не взысканы.
Динамика этих сумм и их абсолютный размер косвенно свидетельствуют о качестве кредитов. Так вот, если по состоянию на 1 января 2005 года на них пришлось всего1,8% от общего объема активов БВУ, то на 1 января 2010 году уже 7,6%, а 1 января 2012 года уже 9,0%. Затем в течение нескольких лет значение этого показателя постепенно снижалось, достигнув отметки 3,1% на 1 октября 2019 года.
***
В рамках оценки положения дел в казахстанской банковской системе позволим себе дать определение, которое может показаться оскорбительным Нацбанку РК и банкам второго уровня, но которое, на наш взгляд, наиболее адекватно оценивает сложившуюся ситуацию в данном секторе: «ожирение».
То есть когда некий живой организм получает намного больше питательных вещей, чем ему необходимо для нормального функционирования, в результате чего избыток системно откладывается в виде «жировых» накоплений, которые отравляют организм. А заботливые «родители» (Нацбанк и правительство) делают все, чтобы это «ожиревшее» существо и дальше накапливало «жир».
Попробуем разобраться, когда и почему это «ожирение» началось.
Из таблицы видно, что объем требований к клиентам со стороны БВУ превышал объем их обязательств к клиентам до даты 1 января 2010 года. Именно тогда это соотношение изменилось на обратное. Если на 1 января 2009 года объем требований к клиентам составлял 7,928 трлн тенге против 6,885 трлн тенге обязательств перед ними, то через год эти показатели равнялись соответственно 5,888 и 7,856 трлн.
Такое же положение дел сохраняется и по настоящий момент. Превышение, хотя и колебалось год от года, но в целом только увеличивалось. На 1 января 2010 года оно составило 1,968 трлн тенге, снизившись к 1 января 2011 года до 774 млрд тенге, а к 1 января 2014 года выросло до 1,555 трлн.
Следующий скачок пришелся на 2017–2019 годы: если на 1 января 2016 года превышение обязательств БВУ перед клиентами перед требованиями БВУ к клиентам составляло 2,071 триллиона тенге, то на 1 января 2017 года уже 3,812 триллиона, на 1 января 2018 года — 5,787 триллиона тенге, на 1 января 2019 года — 5,533 триллиона тенге, на 1 октября 2019 года — 5,632 триллиона.
Нетрудно заметить совпадение периодов усиления процесса «ожирения» казахстанской банковской системы с периодами банковских кризисов и соответственно активного вмешательства государства с целью «спасения» банков. Но и здесь мы не готовы бросить «камень» в Акорду, правительство и Национальный банк. По нашей оценке, вина их несомненно есть, гигантская и непростительная, но они также стали жертвой развития определенных процессов внутри национальной экономики.
Другое дело, что они во многом поспособствовали негативным процессам. Например, использовав финансовый кризис 2008 года и соответствующее ухудшение положения отечественных банков второго уровня, чтобы реализовать частную политическую задачу. Захват государством АО «БТА Банк» в начале 2009 года под предлогом его «спасения» обошелся Казахстану, по нашей грубой оценке, минимум в 20 миллиардов долларов прямых потерь средств госбюджета и Национального фонда РК. А все потому, что елбасы с подачи своего окружения решил, что это подходящее время для решения проблемы под названием Мухтар Аблязов.
Тем не менее, мы считаем, что в данном случае и Назарбаев, и его главный политический оппонент, и Акорда вместе со всеми госструктурами, включая Национальный банк, стали заложниками того, что можно назвать проблемой роста экономик государств, оказавшихся вынужденными переходить от административно-плановой к рыночной экономике. Проблема эта состоит в том, что рыночная экономика и рыночные отношения развивались на территории бывшего Советского Союза намного быстрее, чем качественно менялось население.
Именно поэтому рыночная экономика в Казахстане оказалась, по нашей оценке, на порядок хуже, чем, к примеру, в прибалтийских государствах, и в разы хуже, чем в соседней России. И это, похоже, одна из главных причин как резкого увеличения присутствия государства в экономике, так и отсутствия в стране достаточных возможностей для национальных инвесторов инвестировать с минимальным риском и достаточной доходностью.
Результатом же стало то, что мы описали выше: «ожирение» банковской системы, когда денег у отдельных групп населения и бизнеса более чем достаточно, но при этом большая их часть обречена или выводиться из страны в офшоры и на частные счета в заграничных банках, или размещаться в отечественных банках второго уровня.
***
О том, что казахстанский банковский сектор, если и не находится в критическом состоянии, то точно испытывает большие проблемы, знают, пожалуй, все в стране. Равно как и то, что доля проблемных и невозвратных кредитов у БВУ существенно выше, чем это следует из их отчетности. При этом, похоже, никто, включая Национальный банк, точно не знает, что нужно предпринять для исправления положения дел. Поэтому, видимо, регулятор и действует крайне осторожно, делая небольшие шажки вперед, вроде организации внешней проверки качества кредитного портфеля, будучи готовым в любой момент отступить или переиграть свои решения.
Причина осторожности Акорды и «Библиотеки», равно как и Нацбанка вместе с правительством, вполне понятны. Ведь если регулятор начнет сокращать объем изъятия временно свободных денежных средств с рынка, чтобы принудить БВУ увеличить кредитование экономики и население, то последние окажутся загнанными в ловушку, из которой для них нет выхода. Им придется не просто отказывать вкладчикам, в первую очередь физическим лицам в размещении средств на сберегательные счета и депозиты, но и существенно понижать процентные выплаты по ним.
Поскольку значительная часть этих «изгнанных» денег, по нашей оценке, кинется отнюдь не на потребительский рынок, казахстанцы массово бросятся покупать иностранную валюту. Уже не столько, чтобы заработать на ней, сколько чтобы обеспечить сохранность своих накоплений, так как других, сопоставимых по риску и приемлемой доходности, нежели размещение на счетах в банках, вариантов инвестиций в Казахстане и за рубежом просто нет. Соответственно повышенный внутренний спрос на доллары и евро «сломает рынок» и обменный курс уйдет куда-то ввысь.
Кроме прямой угрозы курсу нацвалюты подобные действия властей опасны провоцированием негативной реакции со стороны тех, кто окажется наиболее пострадавшим при данном развитии событий — владельцев крупных вкладов, то есть членов правящей элиты, значительной части чиновников и предпринимателей. То есть как раз тех, кто сегодня по определению поддерживает Акорду и «Библиотеку», поскольку крайне заинтересованы в сохранении внутриполитической стабильности и своего относительно благополучного положения в стране и обществе.
Парадокс состоит в том, что в Казахстане как-то подзабыли, что банковский сектор является частью национальной экономики (аналогом системы кровеносных сосудов в живом организме). И если в нем сформировались проблемы, в данном случае денежный «тромб», то причины заболевания нужно искать не только и не столько в собственно банковском секторе, сколько во всем рыночном механизме.
Именно эту задачу первый президент РК вместе со своим окружением успешно не выполнили. Причин — великое множество, как объективных, так и субъективных, в числе которых излишнее административное давление государства и массовая коррупция отнюдь не самые главные. Именно поэтому до настоящего времени Нурсултан Назарбаев и его ближайшее окружение, с подачи отечественных и иностранных советников, делали упор на привлечении иностранных инвесторов. С расчетом на то, что те придут в Казахстан и поменяют его.
По нашей оценке, эта политика Акорды успешно провалилась: иностранные инвесторы, в первую очередь банки, сильно «обожглись» на Казахстане во время экономического кризиса 2008–2010 годов. Теперь нужно, чтобы прошло время, и к руководству иностранными компаниями и инвестиционными фондами пришли менеджеры нового поколения. Другими словами, мы считаем, что массовый интерес к Казахстану появится где-то лет через 20-25 после 2008 года, то есть на рубеже 2030-х годов.
А до этого иностранные инвесторы будут приходить в странув индивидуальном порядке, и это будет стоить стране достаточно дорого. Хотя бы потому, что приходится тратиться не только на пиар-акции, но и на содержание столь дорогостоящей бизнес-игрушки елбасы, как МФЦА.
***
Подводя итог вышесказанному, повторим тезис, который мы уже озвучили в статье «А нужны ли Казахстану инвестиции?»
«Так вот, вопрос, который мы хотим задать участникам внутреннего рынка — потенциальным инвесторам и властям и который, по нашему мнению, необходимо широко и активно обсуждать внутри страны, можно сформулировать так: нужны ли вообще Казахстану иностранные инвестиции?
Лично мы считаем, что не нужны. Сегодня в стране вполне достаточно своих собственных инвестиционных возможностей. Они складываются из:
а) средств, накопленных в Нацфонде РК (на конец сентября 2019 года это по официальным данным 59,4 миллиарда долларов),
б) свободных средств банков второго уровня, значительная часть которых изымается Национальным банком РК (порядка 9-10 миллиардов долларов США),
в) свободных денежных средств граждан, размещаемых на депозитах в банках (8,7 триллиона тенге на 1 сентября 2019 года),
г) свободных денежных средств юридических лиц там же (7,9 триллиона тенге),
д) свободных денежных средств казахстанских как физических, так и юридических лиц, размещенных в зарубежных финансовых институтах, а также на счетах офшорных компаний (оценить их размер затруднительно, но это десятки миллиардов долларов США).
Мы затрудняемся дать оценку общего объема денежных средств, принадлежащих казахстанцам, которые могут быть в итоге инвестированы в экономику, но это точно под 100 млрд долларов».
Еще раз повторим, по нашей оценке, Казахстану сегодня не нужны иностранные инвестиции, так как в стране более чем достаточно своих денежных ресурсов. Главный вопрос и проблемы состоят в ином — как создать нормальный рынок, который станет привлекательным для национального инвестора? До настоящего времени казахстанская авторитарная система и суперпрезидентская вертикаль делали все, чтобы в республике этого нормального рынка не было.
В настоящее время ситуация (по крайней мере, на словах) начинает меняться, но, по нашей оценке, еще минимум 3-4 года до того ключевого момента, когда крупный национально ориентированный бизнес (который по логике может и должен стать лидером перемен в нацэкономике) рискнет что-то хотя бы просить у властей публично и для всех, а не только для себя любимых (про требовать мы даже вспоминать пока не будем, поскольку со времени поражения первого «Демократического выбора Казахстана» не прошло и двадцати лет).
